Неточные совпадения
— Благородный молодой
человек! — сказал он, с слезами на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом! Слава Богу, у меня нет дочерей! Но вас
наградит та, для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал он. — Я сам был молод и служил в военной службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
— Попробую, приложу старанья, сколько хватит сил, — сказал Хлобуев. И в голосе его было заметно ободренье, спина распрямилась, и голова приподнялась, как у
человека, которому светит надежда. — Вижу, что вас Бог
наградил разуменьем, и вы знаете иное лучше нас, близоруких
людей.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы
людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного русского поэта, какими
наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в других землях и под полуденным роскошным небом.
Брат, смейся, а что любо, любо:
Способностями бог меня не
наградил,
Дал сердце доброе, вот чем я
людям мил,
Совру — простят…
Она стала для него чем-то вроде ящика письменного стола, — ящика, в который прячут интимные вещи; стала ямой, куда он выбрасывал сор своей души. Ему казалось, что, высыпая на эту женщину слова, которыми он с детства оброс, как плесенью, он постепенно освобождается от их липкой тяжести, освобождает в себе волевого, действенного
человека. Беседы с Никоновой
награждали его чувством почти физического облегчения, и он все чаще вспоминал Дьякона...
Деликатностью обладал благовоспитанный
человек либерального образа мысли, а скромностью Ерухимович
наградил историю одной страны.
Было в улыбке этой нечто панпсихическое,
человек благосклонно
награждал ею и хлеб и нож; однако Самгин подозревал скрытым за нею презрение ко всему и ко всем.
Чтоб легче было любить мужика, его вообразили существом исключительной духовной красоты, украсили венцом невинного страдальца, нимбом святого и оценили его физические муки выше тех моральных мук, которыми жуткая русская действительность щедро
награждала лучших
людей страны.
Тогда несколько десятков решительных
людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство с самодержавцем, два года охотились за ним, как за диким зверем, наконец убили его и тотчас же были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий,
наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.
Самгин пробовал убедить себя, что в отношении
людей к нему как герою есть что-то глупенькое, смешное, но не мог не чувствовать, что отношение это приятно ему. Через несколько дней он заметил, что на улицах и в городском саду незнакомые гимназистки
награждают его ласковыми улыбками, а какие-то
люди смотрят на него слишком внимательно. Он иронически соображал...
По его словам, такой же тайфун был в 1895 году. Наводнение застало его на реке Даубихе, около урочища Анучино. Тогда на маленькой лодочке он спас заведующего почтово-телеграфной конторой, двух солдаток с детьми и четырех китайцев. Два дня и две ночи он разъезжал на оморочке и снимал
людей с крыш домов и с деревьев. Сделав это доброе дело, Дерсу ушел из Анучина, не дожидаясь полного спада воды. Его потом хотели
наградить, но никак не могли разыскать в тайге.
— Хорошо, хорошо. Татьяна! — Вошла старшая горничная. — Найди мое синее бархатное пальто. Это я дарю вашей жене. Оно стоит 150 р. (85 р.), я его только 2 раза (гораздо более 20) надевала. Это я дарю вашей дочери, Анна Петровна подала управляющему очень маленькие дамские часы, — я за них заплатила 300 р. (120 р.). Я умею
награждать, и вперед не забуду. Я снисходительна к шалостям молодых
людей.
Жить потихоньку было бы можно, но Бог
наградил их семьею в двенадцать
человек детей, из которых только двое мальчиков, а остальные — девочки.
Но и тут критика должна быть очень осторожна в своих заключениях: если, например, автор
награждает, в конце пьесы, негодяя или изображает благородного, но глупого
человека, — от этого еще очень далеко до заключения, что он хочет оправдывать негодяев или считает всех благородных
людей дураками.
Но такова сила повального ослепления, неизбежно заражающего
людей в известных положениях, — что за убийство и грабежи на войне не только не казнят никого, но еще восхваляют и
награждают!
Совестно видеть, что государственные
люди, рассуждая в нынешнее время о клеймах, ставят их опять на лицо с корректурною поправкою; уничтожая кнут, с неимоверной щедростию
награждают плетьми, которые гораздо хуже прежнего кнута, и, наконец, раздробляя или, так сказать, по словам высочайшего указа, определяя с большею точностью и род преступлений и степень наказаний, не подумали, что дело не в издании законов, а в отыскании средств, чтобы настоящим образом исполнялись законы.
Бог их всех
наградит — я только умею быть истинно благодарным и радоваться в душе, что встречаю таких
людей.
— В том-то и дело, — возразил старший Захаревский, — что у нас нередко хороших
людей наказывают, а негодяев
награждают.
Князь к этой к Евгенье Семеновне, после того как ее
наградил, никогда не заезжал, а
люди наши, по старой памяти, за ее добродетель помнили и всякий приезд все, бывало, к ней захаживали, потому что ее любили и она до всех до наших была ужасно какая ласковая и князем интересовалась.
— Спасибо вам, Антон Иваныч: бог вас
наградит! А я другую ночь почти не сплю и
людям не даю спать: неравно приедет, а мы все дрыхнем — хорошо будет! Вчера и третьего дня до рощи пешком ходила, и нынче бы пошла, да старость проклятая одолевает. Ночью бессонница истомила. Садитесь-ка, Антон Иваныч. Да вы все перемокли: не хотите ли выпить и позавтракать? Обедать-то, может быть, поздно придется: станем поджидать дорогого гостя.
— Вали со мной, а? Он возьмет и тебя, голубь-то, ежели сказать ему; хошь — скажу? Отрежут тебе лишнее, денег дадут. Им это — праздник,
человека изуродовать, они за это
наградят…
Нужны особенные, сверхъестественные усилия. И такие усилия, всё более и более напрягая их, и употребляют церкви. У нас в России (кроме всех других) употребляется простое, грубое насилие покорной церкви власти.
Людей, отступающих от внешнего выражения веры и высказывающих это, или прямо наказывают, или лишают прав;
людей же, строго держащихся внешних форм веры,
награждают, дают права.
В длинной и довольно нескладной речи (что служит к большой чести Негрова, ибо в этой нескладности отразилось что-то вроде того, что у
людей называется совестью) он изъявил ему свое благоволение за его службу и намерение
наградить его примерным образом.
— Господь
наградит тебя! — произнес умиленно старик. — Вот находит это сумление: думаешь, вывелись добрые
люди! Бога только гневим такими помыслами… Есть добрые
люди! Благослови тебя творец, благослови и весь род твой!
— Что говорить! Добрая, ласковая душа его: все оттого, матушка! Памятен оттого ему всяк
человек, всяк уголок родного места… Да, добрый у тебя сынок;
наградил тебя господь милосердый: послал на старости лет утешение!.. Полно, матушка Анна Савельевна, о чем тужить… послушай-ка лучше… вот он тут еще пишет...
Старик обожал себя; из его слов всегда выходило так, что свою покойную жену и ее родню он осчастливил, детей
наградил, приказчиков и служащих облагодетельствовал и всю улицу и всех знакомых заставил за себя вечно бога молить; что он ни делал, все это было очень хорошо, а если у
людей плохо идут дела, то потому только, что они не хотят посоветоваться с ним; без его совета не может удаться никакое дело.
— Однако — все живут, шумят, а я только глазами хлопаю… Мать, что ли, меня бесчувственностью
наградила? Крестный говорит — она как лед была… И все ее тянуло куда-то… Пошел бы к
людям и сказал: «Братцы, помогите! Жить не могу!» Оглянешься — некому сказать… Все — сволочи!
Шелавина. Да, конечно. Свалилось богатство нежданно-негаданно; сошел
человек, на старости лет, с ума и
наградил. Спасибо ему, я его всегда буду добром поминать; по его милости я как раз и мужа нашла.
Вот этим-то
человеком рогожинские мужики и
наградили своего доброго барина.
Выскажи он мысль сколько-нибудь человеческую — его засмеют, назовут блаженненьким, не дадут проходу. Но он явился не с проектом о признании в
человеке человеческого образа (это был бы не проект, а опасное мечтание), а с проектом о превращении человеческих голов в стенобитные машины — и нет хвалы, которою не считалось бы возможным
наградить эту гнилую отрыжку старой канцелярской каверзы, не нашедшей себе ограничения ни в совести, ни в знании.
Мурзавецкая. Да ты не ершись, я тебе не в укор говорю, я об душе твоей забочусь. Тебе теперь что нужно для очистки совести? Полюбить нужно небогатого, выйти за него замуж, да и
наградить богатством-то своим любимого
человека — вот ты с грехом и расквитаешься.
Мне кажется, подобных
людей не следует ни наказывать, ни
награждать.
В науке царство совершеннолетия и свободы; слабые
люди, предчувствуя эту свободу, трепещут, они боятся ступить без пестуна, без внешнего веления; в науке некому оценить их подвига, похвалить,
наградить; им кажется это ужасной пустотою, голова кружится, и они удаляются.
Я у приятеля сыночка взял, обещал в
люди вывести,
наградить… а не вывел.
— Сделайте, чтобы законы благотворили равно всем гражданам; чтобы
люди страшились только законов и ничего более не страшились; чтобы законы уничтожали только бедственную свободу вредить ближнему;
награждайте добродетель, просвещайте
людей, усовершенствуйте воспитание!» (243–248).
Это вызовет в
людях уважение к вам, а вас
наградит сознанием вашей особенности.
Впрочем, — добрая душа у русского
человека, — слушатели находили возможным
награждать бескорыстное «старание» вялым смехом.
Агнеса Ростиславовна (постепенно оживавшая, впадает в сентиментальность). Она любит меня; она хорошая девушка; я
награжу ее. Я сделаю ее счастливою. Позовите этого
человека.
Для поддержания этого оказывается нужным делать безвозвратные займы, принимать благодарности, брать взятки; чтобы получать взятки и благодарности, надо кривить душою в делах, при этом необходимо
награждать негодяев и теснить честных
людей и т. д.
Крепко полюбился игумен Патапу Максимычу. Больно по нраву пришлись и его простодушное добросердечие, его на каждом шагу заметная домовитость и уменье вести хозяйство, а пуще всего то, что умеет
людей отличать и почет воздавать кому следует. «На все горазд, — думал он, укладываясь спать на высоко взбитой перине. — Молебен ли справить, за чарочкой ли побеседовать… Постоянный старец!.. Надо
наградить его хорошенько!»
— Поди вот, влезь
человеку в душу-то! — сказал он, кончив рассказ. — Думал я, другого такого парня на свете-то нет: кроткий, тихий, умный, богобоязный!.. Ан вон каков оказался!.. Истинно говорят: надо с
человеком куль соли съесть, тогда разве узнаешь, каков он есть!.. Я ль его не любил, я ли не
награждал его!.. И заплатил же он мне!.. Заплатил!..
И все на него смотрели с почтеньем, все мысленно радовались: «Вот-де и наших царь
награждает!» Одна Манефа не взглянула на кафтан с галунами. Но, когда после службы Михайло Васильич с хозяйкой посетил ее келью, слов не нашла игуменья, благодаря столь почетного гостя за нежданное посещенье. На сорочинах звала его ради одной прилики, зная наперед, что голова не приедет… И не приехал бы, если б не захотелось ему показаться людя́м в жалованном кафтане.
— Экой грозный какой! — шутливо усмехаясь, молвил Марко Данилыч. — А ты полно-ка, Махметушка, скрытничать, я ведь, слава Богу, не вашего закона. По мне, цари вашей веры хоть все до единого передохни либо перетопись в вине аль в ином хмельном пойле. Нам это не обидно. Стало быть, умный ты
человек — со мной можно тебе обо всем калякать по правде и по истине… Понял, Махметка?.. А уж я бы тебя такой вишневкой
наградил, что век бы стал хорошим словом меня поминать. Да на-ка вот, попробуй…
Пока в маленьком городке
люди оживали из мертвых, женились и ссорились, то улаживая, то расстраивая свои маленькие делишки, другие герои нашего рассказа заняты были делами, если не более достойными, то более крупными. Париж деятельнейшим образом сносился с Петербургом об окончании плана, в силу которого Бодростина должна была овдоветь, получить всю благоприобретенную часть мужнина состояния и
наградить Горданова своею рукой и богатством.
— Нахожу, что это черт знает, что такое. Из писательской массы выделяют двенадцать
человек, — почему именно двенадцать? — и
награждают их словом «почетный академик». И все считают это какой-то важной наградой и смотрят на них среди других писателей, как на генералов. Не люблю генералов ни в какой области.
— Господа наши милостивые! — замигал глазами степенный кучер Антип. — Нешто он это чувствует? Нешто понимает господскую ласку? Ты в ножки, простофиля, поклонись и ручку поцелуй… Милостивцы вы наши! На что хуже
человека, как Филька, да и то вы ему прощаете, а ежели
человек чверезый, не баловник, так такому не жисть, а рай… дай бог всякому… И
награждаете и взыскиваете.
И тогда, то есть слишком сто лет тому назад, Франция умела уже
награждать талант, выдвигать
людей мысли и творческого почина!..
Одним из свойств Ермака Тимофеевича, привлекавших к нему сердца
людей, была необычайная справедливость при оценке заслуг — он всегда
награждал самых достойных, которые признавались таковыми всеми, за немногими исключениями, так как
люди везде
люди, а между ними есть непременно людишки, которые постоянно горят на медленном огне злобной зависти ко всему выдающемуся, ко всему, что, по их собственному сознанию, выше их.
Лиза, веря и не веря показаниям молодого
человека, в раздумье покачала головой, потом, протянув ему руку,
наградила его таким взглядом, за который он готов был для нее в огонь и в воду.
— Ах ты, ослиный министр, чертушка, милый
человек! Расскажу вот австрийцам, утиным головам, пусть с зависти полопаются. Разве ж им, козодоям, за русской смекалкой угнаться! Ась? Утешил ты меня по самое горлышко. Чем же мне тебя, сват,
наградить? Проси чего хочешь, поднатужься, — ежели только власти моей хватит, честное слово, не откажу… Ну!